А потом – произошел слом. Он оказался неизбежным потому, что ритм жизни стал намного выше и развитие изобразительных средств по пути усложнения стало просто невозможно. И вот мы видим «Черный квадрат» или картину, написанную широкими цветными мазками, или насыщенную неровными геометрическими фигурами или узорами. Или взять музыку. Большую часть того, что мы сейчас слышим, чаще всего, трудно назвать музыкой, поскольку сгенерирована компьютером и озвучена им же.

Большая часть «песен» сейчас состоит из четырех последовательных нот или аккордов, с небольшими вариациями, чтобы отличаться друг от друга. Вокал почти исчез, и вместо этого остался хрип и визг (привет Сяве с его призывом упрощения вокала). А вам доводилось видеть современную «скульптуру»? И тут дело уже даже не в якутском навозном гении, а вообще. Конечно, можно сказать, что мол ты закостенел и просто ничего не соображаешь в современном искусстве, но дело не в этом.

Как было сказано выше, практически все искусство перестало идти по пути усложнения, как это бывает в ходе эволюции. Помните: «От простого – к сложному»? Так вот, сейчас нет этого эволюционного движения. Мало того, нет вообще никакого движения. Все примитивизировалось до какого-то уровня и копошится на нем без какого-то видимого прогресса.

Это – не хорошо и не плохо, просто оно так есть, и скорее всего, из этого таки возникнет какое-то эволюционное движение, только на каком-то новом уровне. Просто теми выразительными средствами, которые были эффективны раньше, сегодня уже невозможно достучаться до массовой публики, но настоящий мастер все же ищет метод, как остановить несущуюся публику и заставить ее взглянуть на те самые вечные ценности, на которые обращали внимание эллины более 2 тысяч лет назад.

Так вот, и Тарантино, и Подерв’янський сделали это одинаковым способом, хоть и своими собственными приемами. Проще говоря, они схватили своего зрителя или читателя за шкирку и ткнули носом в эти ценности. Сам Подерв’янський сказал о том, что эпатаж его произведений просто за ухо подтаскивает к тем самым темам, о которых писал Шекспир, и те, кто шутя сравнивают его с Шекспиром, на самом деле – не далеки от истины.

Оба этих мастера слова, разделенные временной бездной, говорят об одном и том же, просто во времена Шекспира, читатель шел за ним и впитывал каждое его слово, а Лесь вынужден вмазать пощечину, чтобы обратить внимание, а потом – тыкает носом в то же самое. И то же самое, в такой же брутальной форме делал Тарантино, вырывая эпатажем зрителя из его высокого темпа жизни.

У него есть несколько культовых фильмов, которые можно было бы рассмотреть под этим углом зрением, но мы возьмем всего один – «Pulp Fiction», больше известный у нас под названием «Криминальное чтиво», а вернее не весь фильм, а тот эпизод, когда Винсент и Джулс едут в машине и случился случайный выстрел.

Видимо, автор сценария хотел обратить внимание зрителя на то, ради чего все это произошло и главное – как быстро все забыли о том, что несколько минут назад они вообще ни за что отправили на тот свет молодого парня, причем – из своих. Их этот вопрос вообще никак не волнует, а больше волнует, как отмыться самим и отмыть машину.

(Окончание следует)