Никто не собирался держать длительную оборону в такой глубине собственной территории. Вся доктрина войны с Германией базировалась на мероприятиях наступательного характера, а начальный период обороны имел чисто тактический характер для изменения собственного международного статуса. Собственно говоря, Сталина больше заботило то, как именно не вспугнуть Гитлера и вынудить его действительно перейти границу СССР. Это казалось куда более существенной задачей, нежели оборона как таковая.

Между прочим, Сталин имел право так считать, ибо знал весь стратегический замысел операции. Грядущая война имела мало общего с тем, что было в Финляндии. На самом деле, там были отработаны общие приемы ведения крупных боевых операций, но масштаб операций был несопоставим. Именно масштаб предстоящих боевых действий обусловил алгоритм предвоенных мероприятий и их последствия в первые дни войны с Германией.

Будем исходить из того, что высшее военное руководство армией не было профанами. За 25 лет после революции теоретическая и практическая подготовка военных кадров была на достаточно высоком уровне. Почти 10 лет совковые и германские военные обменивались опытом ведения войны и применения новых технических средств на поле боя. Даже погром 1937 года не слишком обескровил именно армию. Куда больше пострадала верхушка НКВД, а именно армия дочищалась от ставленников или протеже Троцкого. В нужный момент эти люди не должны были находиться на ответственных постах.

Все это к тому, что уж классическое соотношение 3:1 в количестве наступающих войск руководству РККА было хорошо известно. Достаточно почитать монографию ведущего теоретика военного искусства совка, маршала и начальника Генштаба ркка Шапошникова – «Мозг армии», чтобы не сомневаться в том, что там все знали и понимали. Так вот, на момент вторжения Германии, соотношение сил было примерно 1:1,5 в пользу совка. Из этого следовали две простые вещи. Первая – Германия не имела необходимого перевеса в живой силе и технике. Тем более – она не имела трехкратного перевеса над обороняющейся стороной. Вторая – совок тоже не имел решительного перевеса, достаточного для начала наступления. Но как мы отмечали выше, основной задачей Сталина, в тот момент, было вынудить Гитлера войти своими войсками на территорию СССР. Три снаряда, выпущенные якобы финнами по территории совка и ставшие предлогом для войны, здесь не подходили. Нужно было, чтобы мировое сообщество четко зафиксировало вторжение Вермахта на совковую территорию. По этой причине, Сталин просто не хотел держать войска в ударном соотношении 3:1, то есть – около 10 млн. человек. Если бы такое количество войск было развернуто у границы, Гитлер никогда не решился бы на вторжение.

Даже имеющееся соотношение войск было довольно рискованным и могла стать причиной того, чтобы Гитлер отказался от вторжения. Потому Гитлеру демонстрировалась крайне низкая боеспособность войск. Все рассказы по поводу ремонта артиллерии, направление в полевые лагеря войск без оружия должны были внушить Гитлеру уверенность, что боеспособность противостоящих войск не достаточна для отражения его нападения. Если все это выразить проще, самым большим страхом Сталина было вполне возможное решение Гитлера дать своим приказ на оборону, вдоль совковой границы. Вот это был бы полный и безусловный крах всех сталинских планов. Он четко представлял, насколько цепко немцы воюют в обороне и что если они вроются в землю, то формула 3:1 может и не сработать. Кстати, это было не раз продемонстрировано уже позже.

Фокус же этой комбинации заключался в том, что фактическое количество войск разведка Гитлера могла просчитать только в приграничных областях. То, что делалось в глубине совка – трудно поддавалось оценке. А там уже были сформирован Второй и активно формировался Третий стратегические эшелоны войск. И тут получает свое объяснение громадное количество боевой техники, выдвинутой в приграничные районы совка. Дело в том, что технику и боеприпасы можно перебросить и разместить достаточно скрытно. С личным составом – гораздо сложнее. Жизнедеятельность большого скопления людей у границы практически невозможно скрыть и достаточно легко вычислить численность всей группировки, а значит – сделать логичные выводы.

Судя по тому, сколько и какой техники было выдвинуто в приграничные районы, как раз вырисовывается картина трехкратного и даже более превосходства над противника в танках, самолетах, артиллерийских системах и прочем. Короче говоря, все это ждало свои экипажи, которые на момент начала военных действий находились в эшелонах или только грузились в них. Гитлер должен был попасть в капкан. Основную массу войск он видеть не мог, ибо она была не у границ, но уже двигалась к местам, где их ждали танки, самолеты, топливо, продукты и прочие нужные вещи. Каждый четко знал, где спрятана его техника.

Таким образом, война должна была протекать стремительно и отнюдь не по плану «Барбаросса». Германское командование должно было просчитать вариант удачного наступления по тем данным, которые Сталин им предоставил. Он был уверен, что большую часть войск Гитлер просто не сможет учесть, и будет исходить из меньшей численности войск и их низкой боеспособности.

Как только начнется вторжение, совковые войска должны дать противнику углубиться на несколько десятков километров и овладеть несколькими крупными населенными пунктами. В этот момент происходит фиксация Германской агрессии, которая уже ввела основную часть ударной группировки на территорию совка. Что тут важно, информация о вторжении и первых успехах Вермахта подается не совком, а самой Германией, как в прессе, в виде официальных заявлений правительства, так и в виде закрытых донесений, которые могли добыть разведки союзников. А дальше – дипломаты быстро отрабатывают свою часть пьесы с Великобританией и Штатами, которые дают «добро» на неминуемое освобождение Сталиным Европы. Это – ключевой момент.

Сталин получает карт-бланш на советизацию всей Европы и только после этого РККА наносит мощные отсекающие удары по прорвавшейся группировке. К месту действия волнами прибывают войска 2, а затем и 3 стратегического эшелонов. Идут налегке, без погрузки и разгрузки техники, боеприпасов и амуниции. Просто идут бесконечным потоком литерных эшелонов на Запад. Пока противник увяз в приграничном мордобое, РККА почти утраивает свою численность в течение пары недель и создает тот самый перевес атакующей стороны с показателем 3:1. Далее – уничтожение ударной группировки Вермахта теми силами, которые изначально были у границы. Напомним, соотношения 1 к 1,5 в пользу обороняющихся более чем достаточно для этой задачи. Вновь прибывшие войска в этой операции не участвуют, а начинают контрнаступление, нанося удары в Польше, по кратчайшему направлению на Берлин и южнее – к румынским месторождениям нефти.

Это примерно то, что планировалось и что не удалось осуществить. Такая конструкция позволяет пояснить все «странности», которые были допущены руководством совка и то как вели себя советские войска в первые дни и недели немецкого вторжения. Главное, это поясняет строжайший приказ «не поддаваться на провокациям» и все эти отпуска, увольнительные, показательные ремонты техники и вооружений.

То, что мы теперь знаем как начальный этап германо–советской войны, на самом деле оказалось нарушением баланса мероприятий внутри одной огромной, не имевших аналогов ни по масштабам, ни по дерзости замысла операции. Нечто подобное, но в гораздо скромных размерах  было реализовано позже, в Курско-Орловской операции, где  тоже было скрыто три фазы. Как и в начале войны, противник принуждался к атаке и увязал в обороне. На второй фазе, когда использованы все резервы и противник выдыхается, наносится контр удар, цель которого – разгром ударной группировки противника, состоящей из самых боеспособных соединений. Эти фазы известны, как операции «Кутузов» и «Румянцев». Это станет откровением для многих, кто привык считать это сражение одноходовой операцией и называет ее «Курская дуга». На самом деле, первые две фазы имели подготовительный характер для того, чтобы получить стратегический успех. О третьей фазе  почти никто не ведет речи, поскольку не удалось реализовать даже вторую фазу, а первая пошла совсем не так, как планировалось. Что же там должно было произойти, в Курско-Орловской операции?

Мы помним о том, что атакующая сторона должна иметь трехкратный численный перевес. Как и в 1941 году, здесь Германия тоже не имела численного перевеса ни в личном составе, ни в технике. Здесь, как и в начале войны, надо было вынудить противника пойти в наступление и увязнуть в боях целью которых, со стороны совка, являлось – нанести ему максимальный урон в живой силе и технике. Если бы операция пошла по плану, то Вермахт оставил бы на поле боя втрое больше солдат и танков, чем совок. С учетом численного перевеса по всем позициям, совковые войска получили бы преимущество, которое позволило бы начать контр-наступление. Лишившись резервов, германские войска должны были сгореть в ходе операции “Румянцев” и создать огромную брешь в обороне, и Сталин планировал бросить в нее все свои резервы. Вот тогда и должна была начаться третья фаза, ради которой и затевалась вся эта грандиозная игра.

Сейчас российские, а до них – совковые историки путаются в определении того момента, когда произошел коренной перелом в ходе германо-советского противостояния. В самом деле, на эту роль больше всего подходит Сталинград, ибо после него Вермахт уже постоянно отступал. Тем не менее, большинство наблюдателей утверждают, что поворотный момент произошел именно в ходе Курской битвы. Мы беремся утверждать то, что Курск должен был стать, но не стал местом этого самого перелома.

На самом деле, первая часть операции стоила совковой армии куда больших потерь, чем те, на которые рассчитывало командование. Чтобы удержать оборону, оказалось недостаточно войск, отведенных для этой цели. Они просто не могли удержать атакующего противника и стали проваливать оборону. Тут уже явно запахло тем самым летом 1941 года и Сталину пришлось сжечь резервы, предназначенные для второй, а особенно – третьей фазы операции. Как оказалось, обороняющаяся сторона понесла несоизмеримо большие потери, чем наступающая и дальнейшие планы просто нечем было реализовывать. А план был грандиозный. Планировалось выйти в тылы германских войск и мощным ударом в южном направлении замкнуть в огромном котле группу армий Юг и большую часть войск группы войск Центр. Причем, все это должно было произойти после выхода войск к Черному морю в районе Одессы. Если бы план удался, это стало бы бесспорным переломом всей восточной кампании Германии, но картина получилась иной.

(продолжение следует)