А потом я увидел то, как они достойно относятся друг к другу, без этих тупых, полутюремных подначек, в которых нам приходилось жить. И вот еще что поразило еще до всего этого. Так случилось, что у меня был свободный выход в город (Каунас), где стояла моя часть, и передвигаясь на троллейбусе, слушал объявления остановок, дающееся только на литовском языке, что почему-то меня не удивило. Так вот, диктор говорил что-то типа: «Остановка Гидемино или Миндауго», или что-то в этом роде. Было понятно, что улицы были названы в честь кого-то из литовцев.

Линейные рассуждения на эту тему давали предположение о том, что названы улицы в честь литовских партийных или хозяйственных деятелей, но когда уже попал в компанию своих сверстников, как-то поднял эту тему и тут получился какой-то взрыв. Честно скажу, в этот момент мы «пьянствовали водку», что было только в армии, но с этого момента, вся компания наперебой стала рассказывать все, что знали об этих исторических фигурах, а знали они очень много. И похоже на то, что они были просто счастливы, что кому-то постороннему это было интересно.

Вот тогда-то и открылось то, что поначалу не могло уложиться в голове. У них были улицы, носившие имена королей. Это в совке-то, где такие вещи вымарывались и вытирались до дыр! Но ведь понятно, что их пытались переименовать, но литовцам удалось их отстоять и получилось так, что улица имела одинаковое названия до оккупации, во время оккупации и после нее. Я смотрел в картах Гугл – все так и осталось.

А потом, уже в следующий раз пошли какие-то легенды про Юрату и Каститиса, какие-то рассказы про царицу змей Эгле, именем которой было названо кафе недалеко от моей части, куда мы частенько захаживали, и многое другое. Но вот что интересно, вы сейчас можете себе представить, что у нас в компании молодых людей плюс минус двадцать лет, будут часами говорить на темы истории своего народа? А у них это было при махровом совке, кода никто еще не знал, что совок рухнет уже через несколько лет.

Они это читали, учили, а потому – знали. Между прочим, между собой эта молодежь разговаривала исключительно на литовском и переходила на русский только тогда, когда надо было, чтобы мне было понятно. Со временем эти переходы были все более редкими, поскольку большую часть из того, что они говорят, я уже понимал и если бы пробыл там с годик или два, уже стал бы сносно говорить по-литовски.

Конечно, сейчас это уже забыто, но тогда в этом не было какой-то натуги или специального учения. Просто этот исключительно доброжелательный такт, с которым они ради меня это делали, творил чудеса. И вот пришло время, когда они стали спокойно говорить о том, что они думают о совке, о репрессиях, которые совок творил после войны, о сопротивлении, о борьбе их родных и близких.

И тогда пелена стала спадать, и знаете почему? Потому что передо мной были не сломленные люди и безусловно – готовые бороться, как только выпадет шанс. Они сохранили не только свою идентичность, но и гордость, поскольку русских считали рабами, гордящимися своим рабством.

(окончание следует)