За пять лет войны мы узнали о том, какой основной реакцией обзавелась мировая общественность, в ответ на грубейшие нарушения фундаментальны норм и правил, регулирующих международные отношения. Теперь мы знаем, что практически любое преступление, любая бойня или другие действия, не вписывающиеся ни в здравый смысл, ни в общепринятые нормы права, получат «озабоченность». Если при этом оказалось много трупов, то озабоченность будет глубокой. На этом и все.

Была надежда на то, что мировые лидеры как-то проснутся после захвата наших моряков и катеров у входа в Керченский пролив. Если войну в Европе они уже глотнули, то была надежда на то, что морские коммуникации являются более высоким приоритетом, поскольку от них зависит мировая торговля и по большому счету – экономика.

На самом деле, был продемонстрирован акт государственного пиратства, и на него должна была последовать жесткая реакция, чтобы не сформировать прецедент безнаказанности. Но в результате – та же самая озабоченность и ничего более. По идее, для судов РФ должны были закрыться все порты мира и все проливы. Тогда эта реакция была бы адекватной и безусловно – возымела бы надлежащий эффект. Как только стало понятно, что озабоченностью все и закончится, можно было с уверенностью утверждать, что такие вещи будут клонированы в самых разных местах.

Долго ждать не пришлось. Иран уже неоднократно обещал заблокировать судоходство на выходе из Персидского залива, в Ормузском проливе. Обычно, дальше обещаний дело не заходило, но после российского прецедента с его безнаказанностью, угрозы перешли в практическую плоскость и что характерно, в таком же, как это делала Московия, гибридном ключе.

Как мы помним, сначала были зафиксированы факты минирования танкеров, потом – подрыв с пожаром и затоплением судна. При этом, Тегеран делает круглые глаза и говорит «это не мы», хотя один из берегов пролива – чисто иранский, и прямо у выхода из него – иранская военно-морская база, с диверсантами и надлежащим оборудованием. Там больше ни у кого нету подобной базы.

Но вот совсем недавно иранские военные катера попытались захватить британский танкер, шедший водами пролива. Ситуация разрешилась только после того, как британский же фрегат подошел к танкеру и пригрозил применить оружие. Но при этом, принадлежность атакующих была четко установлена. А если бы фрегат не подошел, то с танкером могло произойти что угодно, а иранцы снова сказали бы, что это не мы.

И вот новый инцидент.  С одним из танкеров ОАЭ, шедшим в Ормузском проливе, на двое суток пропала связь. Как выяснилось, это снова – дело рук иранцев. Когда об этом стало известно и Ирану был сделан соответствующий запрос, оттуда ответил официальный представитель МИД Ирана Аббас Мусави. Он сказал, что у танкера возникли технические проблемы, и силами ВМФ Ирана судно было отбуксировано для ремонта. Причем, представители владельца судна в ОАЭ ничего не знают о неисправности, поскольку не получали никакой информации об этом, в установленном порядке.

В общем, отсутствие вменяемой реакции мирового сообщества на акт государственного пиратства, продемонстрированного Москвой в ноябре прошлого года, дало ожидаемые всходы. Специалисты в области криминального права знают эту ситуацию, которая воспринимается как аксиома и звучит так: «безнаказанность за совершенное преступление ведет к рецидиву». Похоже, что все только начинается.