Сначала был звук удара и яркая вспышка просто таки ослепившая его на какое-то время, потом ее яркость стала ослабевать, делиться на фрагменты, те сжимались в искры и опадали в разверзшуюся темноту, а потом – ничего не было кроме темноты. Она заполнила собою не только вид, но и сознание. Ничего, кроме темноты. В этот момент он осознал, что и звуков никаких – тоже нет.

Потом, как-то легко и естественно, он открыл глаза и увидел звездное небо. Это означало, что он лежит на спине. Через несколько секунд он ощутил свое тело и сознание включилось в привычном ритме.  Рассматривая созвездия, он вспомнил, что в астрономии он – ноль, и не может узнать ни одного из них, а потому – пялиться на эти мелкие пылинки Космоса просто не имело смысла, поскольку сознание требовала восстановить ориентацию в пространстве и времени.

Он поднялся и сел, обнаружил себя в степи, на крутом берегу реки. Слабый ветерок волнами раскачивал ковыль, которая необычно щекотала открытые участки его тела. Внизу – квакали лягушки, а в камышах – размеренно вскрикивала какая-то птица. Черная гладь воды отражала небо и очень медленное течение воды не нарушало этой картины. Изредка вода покрывалась мелкой рябью волн от гуляющего внизу, легкого ветерка, кругами расходились волны от выпрыгивающей из воды рыбешки. Пахло ночью, рекой, степью и немного – лесом. Хотя леса особого не было, просто вдоль реки росли старые деревья, но не слишком широкой полосой. И тут, звукам реки прибавилось размеренное стрекотание сверчков.

Солнце уже село, но дальний край горизонта еще светился, и солнце, уже ушедшее за него, слегка подсвечивало снизу одинокие облачка. Все это было бы замечательно и даже интересно, если бы не два вопроса: «Где я?» и «Который час и даже день?» При себе не было ничего, что могло бы дать ответ на эти вопросы.

Он еще немного посидел, решая в какую сторону ему двигаться, чтобы выйти к людям. Это был вопрос, очень похожий на то, как ставят фишки в казино, на красное или на черное, то есть, влево вдоль реки или вправо. С географией у него было как и с астрономией, а потому – выбор был «или-или». Тем не менее, высиживать здесь нечего и надо выходить к людям.

Он встал на ноги, оглянулся в надежде на то, что он тут не один и просто оказался здесь с коллегами или охраной после буйной пирушки. Но никого вокруг не заметил, как впрочем и ожидал, а вернее – предчувствовал. Ему остро захотелось к маме или хотя бы съесть огромную шаурму. Голода не ощущал, но шаурма действовала на него успокаивающе, а сейчас ему как раз надо было успокоиться.

Тут он обнаружил, что слева от него берег идет круто вверх и образует натуральный обрыв над рекой. Почему-то он решил, что река как нож, отрезала от холма или кургана огромный ломоть и теперь его половинка образовала такой своеобразный обрыв над нею. Ему было видно, что обрыв сложен из твердого камня, а не мягкой глины и неожиданно поймал себя на мысли о том, как мягкая река может разрезать твердую скалу.

В этот момент его мысли были прерваны самым неожиданным образом. На самой верхней точке обрыва он заметил еле различимую фигуру человека. Он мог бы поклясться, что человек сидит на краю обрыва, свесив ноги вниз и смотрит вслед ушедшему солнцу и догорающему закату. Это было хоть что-то и резко меняло все планы. Надо просто добраться до незнакомца и попросить его о помощи. Полчаса и его заберут отсюда, где бы это место не находилось.

Расстояние было достаточно большим, в несколько сотен метров, и он решил, что надо поторопиться, поскольку человек может запросто встать и просто исчезнуть. Тем более, что к нему надо идти таким образом, что в какой-то момент его вообще не будет видно за изгибом вершины холма.

Он не очень дружил с физкультурой. Вернее, он пытался с нею дружить, но одновременное, регулярное принятие порошка для бодрости – сводило все на нет.

(продолжение следует)