В далекой юности автору довелось жить в таком глухом углу империи, что это даже трудно объяснить тем, кого не заносило в такие места не в командировку, а именно жить. Можно было выйти на окраину населенного пункта и двигаться в произвольном направлении двести, пятьсот, тысячу или несколько тысяч километров, не встретив по пути ни единого человека, а большую часть его ступать по поверхности земли, куда до этого нога человека не ступала сто или тысячу лет назад, или не ступала вовсе.

Казалось бы, куда еще глуше может быть место? Но оказывается, оно существовало и отнюдь не в единственном экземпляре. В тех местах проживал малочисленный местный народ, который избегал контактов с приезжими (нами), и если таковые случались, то почти исключительно с охотниками, заходившими в самые далекие дали. Вот  в этих людей завязывались какие-то отношения с местными и те иногда рассказывали странные и трудно поддающиеся пониманию истории. Возможно, мы как-то вернемся к этой теме, а сейчас отметим лишь то, что эти местные жители рассказывали о «гиблых местах», куда не заходит зверь и сами они тоже обходят подобные земли десятой дорогой. Именно это автору довелось слышать в нескольких вариациях от охотников и все они по-своему пытались пояснить, почему именно те места считаются гиблыми.

Самое простое пояснение, которое они давали, было связано с огромным заражением той местности энцефалитными клещами. Но внимательно слушая рассказчиков, приходилось ловить себя на мысли о том, что они рассказывают какую-то дежурную версию, чтобы культурно закрыть тему. С другой стороны, клещ – паразит и ему нужно питаться кровью теплокровного животного. Если же оно туда не заходит, то как этот клещ там выживает и плодится до немыслимых количеств? Но остальная часть рассказа обычно не вызывала никаких сомнений и подозрений в искусственности, а потому – приходилось делать вывод о том, что на самом деле есть такие места, но что обусловило их такое негативное свойство – другой вопрос. Просто есть такое и все тут.

Постепенно с каких-то мелких подозрений и за очень долгий промежуток времени, автор стал замечать аналогии между теми рассказами, услышанными еще в юности, и с тем, что собой представляла вся страна, в которой пришлось жить и которую сейчас могу называть не иначе как совком.

Недавно довелось услышать очередное интервью «не такого русского», который походя заметил, что он чуть ли не с детства был в оппозиции и понимал все лицемерие совка. Возможно, у него так и было. Вполне вероятно, что у кого-то срабатывало что-то вроде генетической памяти, кто-то был «оппозиционером по крови», но ничем таким автор похвастаться не может и первые сомнения в прозрачности системы возникли в позднем школьном возрасте, когда началась Афганская эпопея.

Так сложилось, что родители довольно плотно общались с местным военкомом и имели какое-то представление об истинном виде этой войны. Это сильно отличалось от того, что вещала официальная пресса, а когда автор набрел на Голос Америки и другие «голоса» по радио, то картина еще больше трансформировалась и впервые возник вопрос о том, что если пропаганда может вывернуть наизнанку тему афганской войны, то что она еще проделала со всем остальным?

Чем дальше, тем этих вопросов становилось больше, но сознание человека так устроено, что оно не терпит пустоты. Поэтому выкинуть старые совковые теории, как ненужный хлам и ничего не положить взамен – не получалось. В итоге, перед армией, возникла собственная теория о том, что со страной – все в порядке, просто нынешняя, конкретная власть допускает непростительные ошибки. Армия же изменила все, и тогда стали проявляться контуры другой реальности. Просто местные жители не забыли того, что было до прихода совка и рассказывали вещи, которые оказались прямо противоположными совковым догмам. Тогда-то и стал рушиться совок, хоть ничего взамен еще не получалось выстроить.

Но к этому времени хватка большевиков ослабла, и впервые, в относительно свободном доступе, появилась литература, за которую десятью годами раньше можно было бы получить полновесный срок. Тогда же в руки попала книжка Виктора Суворова  «Ледокол», после которой все стало укладываться на место, хоть и не все выводы Суворова уложились в канву логики. Тем не менее, был получен инструмент, который отомкнул запретную дверь и оттуда хлынул поток альтернативной истории и совсем другой информации.

Первое, что стало понятно, что самое последнее крупное событие собственной истории оказалось перекрученным и перелицованным до стадии полного не соответствия реальным событиям. Мало того, даже его название «великая отечественная война» оказалось фальшивым, и чем глубже пришлось погружаться в историю – тем понятнее становилась глубина этой кроличьей норки. Фальшивая «революция», фальшивая «отечественная война 1812 года», фальшивое «Бородинское сражение», фальшивая «россия», фальшивая «куликовская битва» – все насквозь фальшивое. Просто ничего из того, что в совке вливали в уши и мозг, не соответствовало действительности. Нас кормили сплошной ложью.

(окончание следует)