Они были разного возраста, но примерно одного роста и сходного темперамента. В общем, им особенно не о чем было говорить, поскольку к вершине своей карьеры они шли не просто разными путями, а совершено с разных сторон, используя кардинально различные инструменты. Так что странное предложение, полученное от того, кто сидел в его кресле десять лет назад, сначала насторожило его, а потом стало просто интересно и небольшое приключение могло скрасить ежедневные и расписанные наперед действия. Это могло принести глоток свободы, о которой он уже забыл. Кроме того, пригласивший его предложил использовать элементы конспирации, очки, накладные усы и одежду  конца 19 века. Это было забавно и действительно – стоило того времени, которое должно было занять все мероприятие.

В самом деле, от его нынешнего рабочего места дешевый и неприметный ресторанчик «Монете Карло» находился всего в нескольких кварталах. Просто надо было выехать на авеню Елисейские поля, а на кольце вокруг Триумфальной арки взять немного правее и проехать метров сто по авеню Ваграм. Он знал этот ресторанчик по прошлой жизни, когда еще не был настолько знаменит и узнаваем. Там были вполне приемлемые цены, хороший выбор и главное – множество туристов, которым вообще нет никакого дела до того, кто сидит за соседним столиком и о чем говорит. Более того, почти никто из них не понимает французского. Поэтому столик на втором этаже с видом на Ваграм вызывал какую-то ностальгию и щемящее чувство.

Усы он клеить не стал, а очки одел. К месту доехали без сирен и мигалок. Охрана легко растворилась в толпе посетителей так, что никто даже и не понял, что с этим невысоким мсье приехало еще человек двадцать плотно сложенных парней с цепкими взглядами. Своего собеседника он нашел именно за тем столиком, который всплывал в его памяти. Они договорились, что собеседник будет ждать его с газетой в руках и скорее всего, это будет единственная газета на весь ресторанчик. Так оно и случилось.

Они поприветствовал друг друга рукопожатием без слов. Собеседник таки наклеил усы, которые действительно здорово изменили его внешность. Какое-то время молчали и не спеша пили кофе, принесенное одним из самых неприметных охранников.

– В общем, – начал тот, что помоложе и чья охрана рассыпалась по залу, – я благодарен вам за то, что выдернули меня из этого забега. Даже если мы просто попьем кофе и я сразу уеду, все равно – благодарю. Оно того стоило.

– Ну что вы? Это я вас благодарю. Не думал, что вы откликнитесь на такое неожиданное предложение. Я прекрасно знаю, каково это – вынырнуть из графика, в котором не остается времени ни для чего личного, время хотя бы просто пройтись по набережной и банально смотреть на то, как медленно течет вода в Сене. Но иногда это надо делать. Просто для себя, чтобы не потеряться во всей этой суете.

– Тем не менее, вы меня пригласили не за этим? Полагаю, вы хотели мне что-то сказать?

Старший собеседник легко улыбнулся и долго-долго складывал газету, а потом – отложил ее в сторону, явно не намереваясь ее забрать перед уходом.

– Скорее, я хотел дать вам один совет, который вы можете принять или отвергнуть, на свое усмотрение, но сначала я задам вам один вопрос, на который вы можете не отвечать мне, но попробуйте ответить на него себе, пусть и не сейчас и не сегодня.

Молодой взглядом показал, что готов выслушать вопрос.

– Я понимаю, что сейчас эти мысли вряд ли вас посещают, но все же подумайте о том, что вы будете делать, когда вот эти – он взглядом сделал полукруг по залу, явно указывая на охрану – будут ходить уже за кем-то другим? Поверьте, время бежит очень быстро. Сейчас вы в центре внимания, вас все узнают, а завтра уже никто вами не станет интересоваться. Вот смотрите.

Он аккуратно отклеил усы и его портрет стал соответствовать тому, что долгие годы изображали газеты всего мира. В зале никто не заметил этой метаморфозы, а посетители, вставшие из-за соседнего столика и прошедшие совсем рядом, даже не обратили на них внимание.

– Видите? Все пройдет очень быстро. Вы даже не заметите, насколько быстро все случится и у вас останется масса фотографий, видео и прочего, но перед вами будет уже другая жизнь. Так вот, что вы в ней собираетесь делать? Если бы вы не взобрались на самую вершину, вы бы нашли, что мне ответить, но пережив ту роль, которую вы играете сейчас, вы не сможете вернуться ровно в то же состояние, в которым были до этого. Вы изменитесь. Более того, возврат именно в исходное состояние будет выглядеть болезненным и неприемлемым.

– Возможно. Я действительно об этом еще не задумывался. Тем не менее, вы хотели дать какой-то совет? – и молодой посмотрел на часы.

– Да. Вы безусловно знаете, куда я летал на прошлой неделе? Служба безопасности должна была вам доложить. Не важно, что вам об этом говорили и не важно то, что я там говорил. Это не имеет никакого значения. Я просто играю свою роль. Представьте, что выйдя в отставку, вы будете читать лекции в Сорбонне, университетах Перпиньона или Бордо. Вас будут приглашать и за границу, но чем дольше вы будете в отставке, тем реже будут эти предложения, а жить на что-то надо.

Он взял кофейную ложечку и с минуту гонял пену в кружке, а потом продолжил.

– Все, что бы вы ни делали, не должно отсечь вам возможность поехать туда, где я был на прошлой неделе. Да, это слегка позорно. Но в сущности, вы не делаете ничего постыдного. Назовете его другом, великим человеком. Сфотографируетесь в рукопожатии, наговорите комплиментов. К тому же, вас встретят как арабского шейха или короля, а назад вы полетите с чемоданом наличных. Условно, конечно. Просто в ближайший год вы сможете жить без стеснений и той жизнью, к которой вы привыкли. Да, это грязновато и неприятно, однако лишь потом вы поймете, что это не такая уж и большая грязь для того, чтобы не знать нужды и не унижаться просьбами. Там вам это дадут просто потому, что вы приехали. Можно сказать – ни за что.

Дальше – наступила пауза и они просто молчали, разглядывая прохожих на противоположной стороне Веграм. Молодой встал, на прощание пожал руку, и его собеседник, перед тем, как отпустить его руку, напоследок добавил.

– Сейчас вы можете просто не закрывать для себя дверь, а потом – поймете ценность этого мудрого шага.

А за окном Париж шумел в своей обычной тональности. Где-то раздавались звуки сирены, которые можно услышать лишь во Франции, шумели машины, толпа громко общалась на десятках языков, а он возвращался на свое рабочее место, из которого так неожиданно вырвался на час.