Как только начался знаменитый рейд наших военных, который непременно закончился бы рассечением оккупированной части на два сектора, причем – противник остался бы в двух котлах, если бы не прямое вторжение РФ, вопрос о том, что Порох оставил себе ходок для слива Украины, постепенно снялся. Конечно, мы были нетерпеливы и хотели, чтобы война закончилась уже к осени, но мы тогда не могли поверить в то, что Москва действительно решится на полномасштабную войну. Когда это стало очевидно, и когда люди начали вооружаться и снаряжаться к уличным боям с оккупантам, то выбор и вовсе свелся к двум позициям: «свой – чужой».

В то время было все равно, кто  именно этот «наш», на это не влияло что-то типа национальности, вероисповедания, цвета кожи, образования или того, кем был человек «до». Главным было то, чтобы он был «свой». Тогда – не обращалось внимание на все то, что в довоенной жизни имело значение – материальное положение, социальный статус и прочее. Все это к тому, что с такой меркой мы подходили не только и не столько к Пороху, как вообще – ко всем окружающим. Так, лично для меня ушли в «чужие» почти все родственники, приятели и знакомые. Туда же ушли одноклассники, сослуживцы и сотрудники, оставшиеся с той стороны линии фронта. Причем, остались навсегда.

И наоборот. Все же помнят, как собирали деньги на бронежилеты и каски? Как в супермаркетах стояли тележки, в которые собирали все, что можно для фронта? Я это прекрасно помню. Люди складывали то, что считали нужным. Сахар, крупы, быстроприготавливаемые каши, кофе с запиской – не спи, «выпей кофе», носки. Просто глядя на это, хотелось разнести Москву просто до песка, до жаб на этом болоте. И вот когда удавалось поймать взгляд того, кто принес что-то в тележку, тогда возникала уверенность в том, что это – свой.

Причем, совсем неизвестные люди могли легко и быстро скооперироваться для помощи фронту. Или еще момент, когда из госпиталя пошла информация, что ждут очередной борт с тяжелыми и нужна кровь. Понятно, что пошел на пункт переливания, а там – очередь из студентов такая, что до вечера не достоишь. И это – наши. Вот так это определялось. И Порох стал, безусловно, Нашим.

Но каюсь, когда ситуация на фронте стабилизировалось и стало понятно, что мы получили шанс привести в порядок армию, требования к Пороху уже расширились и углубились. Первое – курс в ЕС. Ради этого мы вышли на Майдан, и он, как президент, обязан был осуществлять этот курс, невзирая на то, что большая часть необходимых движений должна была произойти в стенах Верховной Рады. Это была его задача. Второе – курс в НАТО, хотя имея представление о том, как этот путь сложен, требование было скорее бонусным, но учитывая войну, которую мы получили именно в связи с «внеблоковостью», требование оказалось жизненно необходимым.

Дальше – самое тяжелое, кадровые вопросы. Мы категорически были против Яценюка, в качестве премьер-министра, Гонтаревой, в качестве главы НБУ, Гелетея, в качестве министра обороны, Климкина, в качестве министра иностранных дел, Авакова, в качестве министра Внутренних дел  и некоторых других фигур, которые прямо влияли на то, как быстро мы будем двигаться в нужном направлении. Какие именно претензии мы имели к этим кадрам – не раз публиковалось на страницах ресурса и мы просто не станем повторять этих аргументов, поскольку пришло понимание «почему».

Похоже на то, что Порох столкнулся ровно с той же проблемой, с которой столкнулись и мы. Он решил простить массу грехов тем, кто занимает самые высокие посты, просто оптом, но при одном условии – ни при каких условиях не продаться противнику. Тут надо понимать, что на тот момент совсем не было людей «с чистого листа», и каждый успел «замочить рога» при старых властях. На политическом «Олимпе» просто не оказалось людей без кучи скелетов в шкафу, и нарыть их не так уж и сложно. Но главное требование, которое наверняка предъявлялось всем им – играть только за команду «наши».

Поэтому Гонтарева, Гройсман и ряд других ключевых фигур Порох двинул вперед не по причине их высочайшего профессионализма, а потому, что был уверен в них, и мог не беспокоиться, что кремлевские кошельки смогут добраться до них. С другой стороны, мы прямо сейчас видим деятелей, которые вроде бы играют «с чистого листа», но творят вещи, ничуть не хуже тех, которые выделывали их более старшие коллеги. При всем своем негативе, эта обойма персон сыграла за Украину в самый тяжелый момент. Да, при этом они успели наделать массу неприглядных вещей, но они не открыли дверь путинской банде, как это сделал экс-сотрудник СБУ в Донецком аэропорту, в конце мая 2014 года.

Хочу особо отметить, что в наших оценках нет критериев «нравится-не нравится».

Мы отталкиваемся от того, какие требования мы выдвигали Пороху и что из этого сделано. Теперь, в конце его каденции, можем четко сказать, что из тех, вполне конкретных требований, условно разделенных на два сегмента: стратегический и тактический, Порох отработал на 100% в сегменте стратегическом, и где-то на 75% в сегменте тактическом. То есть, он действует примерно так, как мы хотели, чтобы он действовал. Именно по этой причине ему на ЛО достается не очень много «на орехи», хоть и все равно – достается.

Поскольку перечень требований к президенту был чисто субъективным и их приоритет был расставлен нами по собственному представлению важности вопросов, сейчас мы можем сказать, что мы еще не имели такого президента, который настолько близко подошел в своих действиях к нашим субъективным требованиям. Откровенно говоря, мы в 2014 году не поверили бы, если пришлось бы перенестись в этот день и увидеть, насколько все оказалось так, как мы бы хотели, кроме длительности войны и количества жертв наших бойцов и мирных жителей, а также того, что враг еще топчет нашу землю. Но теперь мы знаем куда больше, чем в 2014 году, и понимаем, что в сложившейся ситуации мы проскочили по лезвию бритвы, а не проскочи по ней, мы бы сейчас не писали эти строки, а вы – не читали.

В общем – это можно считать первыми, но не последними впечатлениями в этом предвыборном сезоне о действующем президенте. Мы еще вернемся к этой теме. С нами можно не соглашаться в любой части изложенного, но это – наша субъективная точка зрения, выстраданная и обоснованная, нравится она кому-то или нет.