Ситуация вокруг ваяемого фильма о Стусе получила свое неожиданное продолжение. Как известно, в результате подковерной  возни, из фильма исчезла ключевая сцена в суде, где главного героя осудили с помощью его адвоката Виктора Медведчука. Оно и понятно, где теперь Стус и где Медведчук. Причем, никаких выступлений адвокатов родственников Стуса никто не слышал, а вот Медведчуковский адвокат выступил с публичным заявлением. Тут сработала классическая схема про вора и шапку, товарищ Янукович в курсе, как никто.

Будь адвокат поумнее, он бы действовал иначе и уж точно – не делал бы никаких публичных заявлений. Если бы уже произошел какой-то факт нарушения прав или охраняемых законом интересов его клиента – другое дело и то, он должен был обратиться с иском или заявлением в суд или правоохранительные органы для проверки фактов, которые он считает противозаконными, и добиться привлечения виновных лиц к ответственности. Но тут ничего еще не произошло, а грозный тон адвоката с предупреждениями и даже угрозами уже выглядит как явный фальшстарт, или там прекрасно понимают, что именно неизбежно полезет в случае сохранения сцены с Медведчуком.

На самом деле, тут есть несколько интересных моментов. То, что Медведчук утопил собственного подзащитного, довольно легко доказывается и с этим вопросов не возникнет, кстати, это не сможет повлечь никаких юридических последствий. Другое дело, если в фильме будет дан ответ на вопрос, почему адвокат сыграл против своего подзащитного и на стороне противной стороны в процессе – обвинения.

Вот тут уже не все так очевидно. Публика уверена, что адвокат был еще и агентом КГБ, а потому – работал в жесткой связке со всей правозаменительной системой в отработанном механизме закапывания диссидентов. Однако хорошо известно, что во время августовского путча 1991 года, из центрального аппарата КГБ СССР пришла условная команда, которая запускала процесс аварийной чистки архивов и картотек.

Тут надо понимать, что военные и спецслужбы, в определенных вопросах, действуют строго по отработанным процедурам, ни вправо, ни влево. Изначально проигрываются все возможные ситуации, которые могут возникнуть в стране, и как на это должны реагировать военные или те же спецслужбы.

Важность следования этим процедурам была лишний раз продемонстрирована в ходе начального этапа Германо-совковой войны 1941 года. Тогда был нарушен целый ряд процедур и к противнику попала масса доказательств как подготовки агрессивной войны против Германии, так и военных преступлений, которые совковая власть натворила на оккупированных территориях.

Используя этот горький опыт, были разработаны четкие процедуры, которые запускаются получением условного сигнала по любому, в частности, и по открытому каналу связи. Условно говоря, в августе 1991 года республиканские КГБ получили условный сигнал, условно – «Рязань-10». Дежурный по республиканскому органу открыл сейф, достал специальный журнал и нашел в нем эту команду и ту процедуру, которую она запускает. В данном случае, большая часть процедуры касалась секретных и совершенно секретных документов, с которыми надо было поступить в соответствии с инструкцией приложенной к процедуре.

Тут еще надо отметить важный момент. Вся критическая документация, кроме номерного или алфавитного ее размещения, обязательно классифицировалась по группам. Не всегда эти группы соответствовали классу режима секретности. Условно, они могли быть разбиты на группы «А», «Б» и далее – по алфавиту и в них входили документы с грифами: «для служебного пользования», «секретно», «совершенно секретно», особой важности». Просто характер охраны и обороны этой группы соответствовал документу, с самым высоким уровнем секретности.

Такая разбивка была важна именно для быстрого и четкого исполнения отработанных процедур. Во время путча это выглядело примерно так. Часть документов, даже секретных, связана с документами других ведомств и организаций и потому обеспечить их полную секретность не удастся, потому что должны синхронно сработать все организации, где эта информация циркулирует. Поэтому, такие документы свозятся в наиболее защищенное место и там остаются до особых распоряжений.

(окончание следует)