Часть 14

Как уж стало понятно, голубая мечта Сталина о том, что перейдя в решительное наступление, удастся разбить германские войска, в 1941 году не удалась. Вермахт слишком долго возился с котлами и что самое плохое – к этим мероприятиям пришлось привлекать танки. Как только танковые группы увязали в операциях по сдерживанию и уничтожению войск противника, попавших в окружение, так сразу падал темп общего продвижения войск, ибо танковые группы выполняли роль наконечника копья, который рассекал оборону противника. Изменение же направления главного удара, которое Гитлер, вопреки протестам военных, провел осенью 1941 года, перевел войну  из режима «блицкрига» в режим позиционной, хоть и по прежнему – маневренной войны.

Тут важно то, что изначальные расчеты сил и средств вооруженных сил Германии проводились на основе временной разбивки всей операции. В этом случае, ход боевых действий сопрягался с возможностями германской промышленности и логистики, что давало военным уверенность в успехе всего мероприятия. С осени 1941 года все изменилось. Повернув ударные силы на юг, фюрер по сути, отменил все выкладки военных, в том числе, и по длительности операции. Все последующее планирование уже не имело какого-то конечного момента и места, когда наступает победа. Если блицкриг позволял добиться успеха путем концентрации ресурсов, силы и средств на нужных участках фронта и в четко оговоренных временных пределах, то «война №2» перешла в режим борьбы на истощение ресурсов. Так бывает при позиционной войне, когда не удается добиться успеха путем победы в генеральном сражении.

Но здесь Германию постигли две стратегические ошибки, в конце концов приведшие к поражению. Первая ошибка – наличие у РККА сил намного больших, чем это было известно изначально. Даже в режиме разгрома противника, который выпал на первые пару месяцев войны, Германии приходилось тратить намного больше времени на перемалывании дополнительных сил РККА. Вторая ошибка – оценка ресурсов Кремля, вернее, в Берлине не ожидали, что  критические, наиболее уязвимые позиции промышленности Московии будут перекрыты за счет США. Мало того, на одном из совещаний Гитлер прямо указывал своему внешнеполитическому ведомству на необходимость принятия решительных мер для предотвращения начала войны между Японией и США.

Тут дело было даже не в том, что Япония могла бы напасть на совок и открыть второй фронт. Об этом не было речи потому, что никакого приза для Японии на территории совка не было. Основное направление движения было юго-запад: Китай, Индокитай, острова Тихого Океана и Австралия. Там были все необходимые ресурсы, а пустынная Сибирь была глухим и гиблым местом. Резон был в другом. Штаты находились в тисках изоляционизма и не вмешивались в развернувшуюся войну. Сдвинуть их с этой точки было очень трудно и сделать это могла только Япония.

Кому как не немцам было знать, что в позиционной войне ресурсы Штатов перевешивают все возможности Германии. Собственно говоря, к 1918 году участники Первой Мировой Войны уже были настолько сильно истощены, что просто не имели сил и ресурсов для решительных действий. Это уже напоминало побоище двух команд дистрофиков. Как только США подключились к войне на стороне союзников, стало понятно, что их ресурсы решают все и Германия капитулировала. Поэтому ведомство Риббентропа и внешняя разведка старалась удержать Японию от войны. Понятно, что если Штаты выйдут из самоизоляции, то вступят в игру на противоположной Германии стороне.

Так и случилось. Ресурсов совка действительно не хватило бы для выигрыша в сражении на истощение. Основные промышленные регионы были оккупированы, а восстановление промышленности за год, в тех же параметрах, что было сделано за 10 лет индустриализации, было просто нереально без вмешательства Штатов. Именно США доукомплектовали эвакуированные заводы собственным оборудованием и обеспечили поставки стратегического сырья, доступ к которому совок утратил вместе с территориями.

То, что собственных сил Московии уже не хватает на полноценное контрнаступление, стало понятно в конце 1941 года, в ходе московского контрнаступления. Войска выдохлись и встали, хотя Вермахт уже тоже вышел на пределы своих возможностей и будь у Кремля ресурсы, все могло пойти по другому сценарию. Тем не менее, все операции РККА, планировавшиеся на 1942 год, грешили все теми же недостатками, как и самый первый план нападения на Германию, летом 1941.

Сталин тоже стремился к тому, чтобы одним сверхмощным ударом опрокинуть противника и отсечь мощнейшую южную группировку Вермахта. Оно и понятно, северное направление изобиловало болотистыми местностями и крупными водными преградами. Там развивать высокий темп наступления нереально, а плюс к тому, кроме Москвы и Ленинграда там просто не было  достойных целей. Южное же направление давало возможность выйти к бакинской и персидской нефти.

В общем, вопрос стоял в том, захватывать ли Москву перед тем, как двигаться на юг или нет.

Судя по тому, что быстро и успешно удалось окружить Ленинград, ровно такой же план в отношение Москвы был вполне реальным и выполнимым. И самое главное, в начале осени 1941 года для этого были все предпосылки. Не зря же Москва начала эвакуацию, сопровождаемую паническим бегством ее жителей. Но удобный момент был утерян, а возврат к этой идее в конце осени стал контрпродуктивным по множеству причин. В любом случае, все дальнейшие планы разрабатывались не только для глубокого продвижения в тыл противника, но и для окружения и разгрома его основных сил. В разных вариациях, РККА должна была выйти либо к берегу Азовского, либо к берегу Черного морей, чтобы оставить в котле силы, находившиеся восточнее Украины.

Кроме чисто военных резонов были и политические. Как не засекречивали гигантские потери РККА в котлах, люди об этом знали и надо было показать всем, что и совок умеет делать нечто подобное.

Для проведения таких операций было выбрано два направления и на каждом из них последовательно проводились наступления в рамках примерно одних и тех же планов, с теми же направлениями и с тем же успехом. Этими направлениями были Ржев и Харьков. Если о Ржевской эпопее более или менее известно из официальных исторических источников, то о Харькове почти никто и никогда не упоминал. По крайней мере – в совковый период – точно.

(продолжение следует)