22 июня. Хроника одного дня (Часть 10)

Среди трофеев оказались…

Завершая обзор этого дня в истории, еще раз хотим напомнить читателям о том, что мы старались рассмотреть его со стороны высших германских офицеров, которые так или иначе, но зафиксировали свои впечатления о нем. Наиболее ценным является труд Франца Гальдера, поскольку он имеет форму дневника и записи в нем производились без понимания и знания того, чем все закончится. Мемуары уже грешат оценочными суждениями, исходя из понимания, к чему привели, в конце концов, те или иные действия. Поэтому мемуары Гудериана, Шеленберга и многих других деятелей интересны лишь в части подтверждения тех или иных фактов, но не их оценок.  Так в нашем случае, ключевой датой для начала военных действий Германии против совка стало 14 июня. Практически все крупные военачальники Германии, так и ли иначе – возвращаются к этому дню и все сходятся во мнении, что именно тогда был взведен курок войны, а 20 июня – был спущен, а убийственный заряд вылетел именно 22 июня.

На наш взгляд, ключевая мысль, которая была зафиксирована начальником генштаба сухопутных войск Германии и записанная в дневник 23 июня, дает примерную тональность для оценки всего этого периода войны. Выглядит это следующим образом:

«Общая обстановка лучше всего охарактеризована в донесении штаба 4-й армии: противник в белостокском мешке борется не за свою жизнь, а за выигрыш времени.

Впрочем, я сомневаюсь в том, что командование противника действительно сохраняет в своих руках единое и планомерное руководство действиями войск. Гораздо вероятнее, что местные переброски наземных войск и авиации являются вынужденными и предприняты под влиянием продвижения наших войск, а не представляют собой организованного отхода с определенными целями. О таком организованном отходе до сих пор как будто говорить не приходится»

А на следующий день, 24 июня в дневнике появляется еще одна запись:

«В общем, теперь стало ясно, что русские не думают об отступлении, а, напротив, бросают все, что имеют в своем распоряжении, навстречу вклинившимся германским войскам. При этом верховное командование противника, видимо, совершенно не участвует в руководстве операциями войск. Причины таких действий противника неясны. Полное отсутствие крупных оперативных резервов совершенно лишает командование противника возможности эффективно влиять на ход боевых действий. Однако наличие многочисленных запасов в пограничной полосе указывает на то, что русские с самого начала планировали ведение упорной обороны пограничной зоны и для этого создали здесь базы снабжения».

То есть, отмечена не только утрата взаимодействия войск противника, но даже управление в масштабе отдельного соединения. Все случаи упорного сопротивления носили эпизодический и скорее – фанатичный характер, а общего рисунка действий противника генштаб не наблюдал. Отсюда и такая формулировка в оценке руководства войсками. Что касается баз снабжения, то на второй-третий день войны были захвачены еще не все такие базы и еще не был виден масштаб этой подготовки. Это уже значительно позже, когда стала вырисоваться полная картина того, что стояло у границы, стало понятно, что никакой речи об обороне просто не могло быть.

А дальше Вермахт действовал именно так, как Гитлер это планировал еще при формировании плана Барбаросса и о чем еще раз напомнил 14 июня. Войска должны были рассекать оборону противника и не давая ему времени на отход или бегство – замыкать кольцо окружения, с целью перемалывания окруженных войск. Очень скоро таких окруженных войск стало сотни тысяч человек а потом счет подошел к миллиону. Заметим, сто тысяч личного состава, это примерно численность общевойсковой армии. Просто вспомним злосчастного Фридриха Паулюса, принимавшего участие в окончательном составлении плана Барбаросса и попавшем в плен под Сталинградом со своей 6-й армией. Так вот, в первые недели войны у границы были захвачены в плен более 10 армий. И если армия Паулюса была полностью истощена и уже не имела ресурсов, то у границы было столько добра, которое Вермахт взял в качестве трофеев, что этого ему хватило на несколько месяцев войны.

Что характерно, любой командир батальона, полка, дивизии или более крупного соединения, вне зависимости от того, какие боевые действия ему предстоят, первое что налаживает – охрану и оборону собственного личного состава и штатной техники от любого нападения противника. Будь то в месте постоянной дислокации, на учениях или на марше, составляется боевое расписание, которое мгновенно вступает в силу, в случае нападения неприятеля. Понятно, что в таком случае длительность эффективной обороны будет обусловлено ресурсами и возможностью их пополнения, но какое-то время соединение обязано продержаться без всяких команд сверху. Есть старинная и проверенная на практике, солдатская мудрость: «не знаешь, что делать – окапывайся».

(продолжение следует)

2 Comments on "22 июня. Хроника одного дня (Часть 10)"

  1. Оптимус | 23.06.2018 at 10:39 |

    “…наличие многочисленных запасов в пограничной полосе указывает на то, что русские с самого начала планировали ведение упорной обороны пограничной зоны и для этого создали здесь базы снабжения»….”
    То есть Гальдер считает , что для обороны надо подтянуть все запасы поближе ? Под прямой удар наступающих ? Все готовилось для наступления , для сокрушения Европы . Тут Суворов прав на все 99% .
    Касательно того , что немцы не увидели общего рисунка действий противника , то тут можно вспомнить “Анатомию катастрофы” Марка Солонина . Совковое руководство любого уровня всегда было сформировано отпетыми негодяями-карьеристами . И когда война началась не по их сценарию они рванули в тыл , оставивив войска . Потеря управления – прямой путь к краху .

  2. Volodymyr | 23.06.2018 at 20:54 |

    То Оптимус: Июнь 23, 2018 в 10:39 Так Автор про це і сказав, що це було перше враження, про оборону, бо це було ще 24 червня, коли не було видно всієї картини того, що накопичили совєти.

Comments are closed.