В позднем совке, когда борьба с алкоголизмом набрала максимальные обороты, а самогоноварение обрело глобальные масштабы, гаражные кооперативы взяли на себя функцию социального буфера. Никто не собирался прекращать пьянствовать, но для этого надо было готовить выпивку самостоятельно. Самогонные аппараты достигли совершенства синхрофазотронов, а дрожжи стали настоящей криптовалютой, задолго до биткоинов.

Гнать самогон дома было опасно, ибо запах мог выдать эпицентр мероприятия и завистливые соседи или неимущие алкаши могли донести в милицию. В свою очередь, милиция имела план по выявлению точек самогоноварения, а потому – усиленно бомбила эти точки и конфисковывала самогонные аппараты, сырье и готовую продукцию. Самогон уничтожался путем «выливания в раковину», а сырье – путем «растоптания ступнями ног». Автор лично видел такие документы, как и тех, кто все это уничтожал. После процесса уничтожения ответственные сотрудники стояли раком и мычали, аки буйволы. Глядя на это уничтожение, приходила мысль о том, что это – чудо еси! Пять литров самогона вылито в раковину и пять тел лежат в служебном кабинете, издавая нечленораздельный храп.

Дабы избежать подобной катастрофы смекалистые мужики устраивали пункты оперативного самогоноварения в гаражах. Там и спрятаться было легче, и запах легко перебить, а если кто донесет, то тут ему устроят показательную экзекуцию. Так что выражение: «пошел на гаражи» имело сакральный – сугубо протестный смысл. Нарезаясь в лоскуты, мужское население выказывало полное несогласие с политикой партии и правительства.

Подытоживая эту вступительную часть, хочу поделиться собственным опытом наблюдения квинтэссенции периода «сухого закона». У собственного гаража был посажен молодой каштан. В один из дней пришлось наблюдать, как его худенький ствол обнял сосед, отпустивший сознание в параллельную реальность. Он висел на стволе деревца, оно гнулось, но не ломалось. Он пытался занять вертикальное положение, не выпуская ствол, и каждый раз – неудачно. Так он и выделывал фигуры высшего пилотажа, пока кто-то из собутыльников не заметил этих маневров и не предложил ему двигаться в направлении дома. На это сосед Володя ответил ключевой, для дальнейшего повествования, фразой: «Нифига! Я еще не набухался!»

Сегодня в Сети промелькнуло заявление Кости Гришина о том, что он и его охранная контора Донбасс пережили еще один страшный день посреди своего редута под ВР. В чем там заключались эти страсти он не уточнил, но видел он их так же четко, как алкаш видит белку или «Белого Ваню».

В любом случае,  все эти персонажи приходят к палаткам, а потом – спускаются на Хрещатик и видят, что не смогли у себя собрать не то что Майдана, а даже десятой части ежедневной публики, слоняющейся по центральной улице столицы. Люди фотографируются на Майдане, в обед – спешат кто в Пузату Хату, кто в другие кафешки и ресторанчики, и всем им глубоко плевать на потуги давно отыгранных трефовых шестерок. Мало того, если те, кто принимал участие в Майдане хотя бы на десять минут попадут в эту «Потемкинскую деревню», то поймут фундаментальную разницу этих мероприятий.

Вот сегодня по Хрещатику бродил персонаж явно из палаточного городка. Это было видно по бестолково одетому камуфляжу и пустому взгляду. Он явно смотрел на окружающее взглядом, в котором читалось понимание, что он и его массовка – лишние на этом празднике жизни. По его бесцельному маршруту движения и по тому, как он все вокруг рассматривал, было понятно, что у парня – «свободное время» и он просто не знает, чем его заполнить. Просто те люди, которым он позволил собой руководить, не сказали, что делать дальше, но скорее всего, обязали прибыть в определенное время к указанному месту, где кто-то будет толкать речь под камеры и там надо будет создать видимость толпы. Скорее всего, он уже понял этот фокус, но все равно – плывет по течению.

(окончание следует)