Сегодня должна произойти «национализация» активов Ахметова на оккупированной части лугандона. В Сети уже появились комментарии разного и даже очень разного свойства с диаметрально противоположными оценками. Событие слишком интересное, чтобы о не писать малым размером, а потому – начнем издалека.

Перехваченный СБУ разговор Захарченко с неизвестным деятелем по поводу «приватизации» говорит о том, что мероприятие планировалось давно, а блокада лишь дала повод к началу мероприятия. Тут надо понимать, что термин «национализация» применен условно. Никакого такого действа, называемого этим словом не может быть в принципе, ибо для этого должна быть в наличии нация или хотя бы государство. На самом деле, лугандонские правители – крупные бандформирования и максимум что они могут изобразить, обозначается словом «экспроприация». Именно это сейчас мы и можем наблюдать. Как можно понять из их пояснений, они собираются управлять ахметкиными предприятиями и рубить бабло вместо него, а наши комментаторы уже заламывают руки по поводу того, что теперь налоги будут уходить черт его знает, куда. Запомним это место и вернемся к нему из дебрей, в которые необходимо погрузиться, для полноты картины.

ПРОЛОГ

В далекие совковые времена, а именно, во времена правления вождя, учителя и друга детей Сталина, существовало очень многогранное понятие, звучавшее примерно так «есть мнение». Произносящие эту формулу никогда не уточняли, чье именно мнение имеется в виду, но в зависимости от калибра вопроса, мнение располагалось все выше по государственной лестнице. Самые важные вопросы сопровождались мнением вождя и учителя и небольшой группы людей, в данный момент приближенных к вождю.

Казалось бы, есть партийные и государственные органы, которые издают соответствующие документы, которые в рамках своей компетенции должны регламентировать тот или иной вопрос, но над всем этим парила формула «есть мнение». Многие очень скользкие вопросы, решались без соответствующей формализации. Они проговаривались узким кругом лиц, а потом полученное мнение доводилось до руководителя соответствующего органа или ведомства. Это была неформальная, но определяющая надстройка над тем, что написано в нормативных актах. Так, товарищ Сталин, давал различные трактовки слова «мир». На разных этапах развития совка, оно наполнялось различным смыслом и в конце концов, захватническая война стала отождествляться с борьбой за мир. Такая практика трактовок сохранилась и позже. Например, перед развалом совка, очень модным было обсуждение «продовольственной программы». Сама программа описывала, как достичь продовольственного изобилия, но по факту означала, что жрать будет нечего и надо правильно распределять остатки продуктов питания.

Это настолько закрепилось в подкорке совка и настолько вбито в его спинной мозг, что, дорвавшись до власти, он мгновенно запускает эту самую программу и она начинает работать на все более высоких оборотах. Нынешняя Россия продемонстрировала полную реанимацию этой практики, включая и негласные, не формализованные решения высшего руководства, обязательные для исполнения нижестоящими прослойками государственного аппарата.

Насколько далеко зашел этот феномен, легко наблюдать по практически полному отмиранию конституции РФ. Практически все ее нормы уже не работают, как не работают многие кодифицированные законы. Тем не менее, хаоса в стране не наблюдается, а это говорит о том, что внутреннее регулирование происходит благодаря параллельным, неформальным нормам и правилам, которые вполне понятны всему чиновничьему аппарату. Конституция осталась лишь для того, чтобы имитировать демократическую форму управления государства. Собственно говоря, построение путинской вертикали власти было обусловлено именно созданием механизма передачи неформальных, противоречащих писанным законам «мнений». Сейчас всю мишуру в виде конституции, законов и законодательной ветви власти, можно отменить, например, с 1 апреля, и никто этого даже не заметит. Стране давно не нужны эти законы, а уж тем более – бестолковые и зажранные законодатели. Все работает по иным правилам, которые формирует и меняет Путин.

Причем, эту систему нельзя свести к простому «телефонному праву». Она уже структурировалась и определилась в определенную, параллельную официальной, форму. Условно говоря, Путин является альфа-самодуром, а под ним находятся самодуры все более мелкого масштаба. Весь фокус в том, что самодурство нижестоящего деятеля, не должно противоречит самодурству вышестоящего. Если он не переступает черты «менения» своего шефа – может творить любое беззаконие вернее – устанавливать собственные правила игры. Понятно, что все это приносит серьезную материальную выгоду и тут тоже надо знать свое место, чтобы не хапнуть больше положенного. В царские времена, таких деятелей осаждали знаменитой фразой: «не по чину берешь».

В общем, Путин создал хорошо известную феодальную систему управления государством, имеющую базовый принцип взаимодействия «вассал-сюзерен». Личная преданность сюзерену и адекватное понимание своего места и своих полномочий, гарантирует вассалу покровительство сюзерена в любой ситуации. Покончив с этим описанием самой системы, перейдем к описанию того, что «есть мнение» по Донбассу.