За три года войны  даже совсем далекие от темы люди довольно хорошо освоили основные принципы военного искусства, в частности, они прекрасно осведомлены о стремлении сторон загнать противника в окружение или котел. Но всем известен и другой принцип, гласящий о неизбежно более высоком уровне потерь атакующей стороны. При равных возможностях вооружений рекомендуемое численное преимущество должно составлять пропорцию три к одному или больше. Необходимость численного преимущества, как раз и объясняется более высоким уровнем потерь в атаке. Из этого следует довольно простой вывод: если сторона хорошо организована и подготовила приличные оборонительные рубежи, то имеет более высокую стойкость.

Примеров правильной обороны – множество и везде потери атакующей стороны были огромными. Достаточно вспомнить наш ДАП или сирийский Алеппо, где относительно небольшие группы бойцов сдерживали несравненно большую массу противника, нанося ему очень болезненные потери. Тем не менее, каждая из сторон старается избегать котлов и создавать их противнику. Все дело в том, что при полном окружении обороняющаяся сторона лишается логистики или снабжения. Какими бы большими не были запасы обороняющихся, они все равно – конечны, ибо взять их не откуда. Здесь речь идет о продовольствии, медикаментах, возможности эвакуации раненых, но главное – ограниченное количество оружия и боеприпасов. Чем дольше длится осада, тем быстрее скудеют остатки боеприпасов, и обороняющаяся сторона начинает испытывать нарастающее психологическое давление от того, что скоро нечем и не из чего будет поражать противника. Одно это приводит обороняющихся в уныние, и они могут быть сломлены еще до фактического окончания боеприпасов. Примерно то же самое касается и оружия. Если еще есть чем стрелять, но уже не из чего это делать, то ситуация приближается к развязке.

Между прочим, в таких ситуациях паника начинается не в окопах и на огневых рубежах, а в штабах. Там достоверно знают ситуацию с остатками МТС и перспективами деблокирования. Если таковых нет, они легко рассчитывают возможность сопротивления по темпу убыли боеприпасов и примерно могут вычислить момент, когда их можно брать голыми руками. Вот именно это знание и гонит волну паники. Одним из классических примеров такой паники высшего руководства осажденных войск, является осада Севастополя германскими войсками. Надо сказать о том, что Севастополь никогда не выдерживал осады и всегда сдавался с последующей оккупацией или таковой. «Город военно-морской славы», на самом деле – город военно-морского позора. Он никогда не стоял в обороне до последнего патрона и последнего бойца. Такого за ним не водилось никогда. Зато он – образец действительно выдающихся позорных мероприятий.

Достаточно вспомнить, что самый крупный не боевой разгром военно-морского флота совершили моряки Кайзерлихе Марине, будучи плененными на базе ВМФ Великобритании Скапа Флоу в конце Первой Мировой Войны. Тогда, чтобы корабли потерпевшей поражение Германии не достались противнику, их затопили сами же немецкие военные моряки.

В Севастополе, за полвека до этого, была проведена более позорная самоликвидация флота. Его никто в плен не брал, но некто адмирал Нахимов решил, что давать бой флотом в море – бесполезная затея и просто утопил свой флот, за что стал в России великим флотоводцем. А моряков списали на берег, где они успешно проиграли крымскую войну, а сам военный флот России в Черном море стал под запрет.

Славные красноармейцы повторили фокус Нахимова, но несколько под другим соусом. Когда осада Севастополя в 1942 году стала особенно грустной, они решили воспользоваться славным опытом предков. Сам Севастополь был довольно неудобным объектом для штурма, ибо его подземелья скрывали огромную военную инфраструктуру, включая ремонтные заводы, склады, госпитали и прочее. Но руководство решило, что – пора и дружно драпануло из города, напоследок подорвав гигантские склады боеприпасов, расположенные в подземельях Инкермана. То есть, еще было чем и кому сражаться, но что-то прикинув на счетах, было решено, что оно того не стоит. На этой «героической» ноте оборона Севастополя закончилась, а его население довольно хорошо встретило бойцов Вермахта, о чем свидетельствуют многочисленные фото и видео материалы. Так что с осадами – примерно такая картина.

То есть, обороноспособность и стойкость группировки, оказавшейся в осаде, напрямую зависит от наличия или отсутствия снабжения. С этой точки зрения довольно пикантно выглядит ситуация на Донбассе. Как было подсчитано нашими военными и наблюдателями ОБСЕ, всего за 5 дней нынешних боев и только вод Авдеевкой российские боевики отстреляли не менее 7,5 тысяч артиллерийских боеприпасов, общим тоннажем около 350 тонн, или более восьми полностью загруженных ЖД вагонов. А ведь примерно так же бодро шли обстрелы и на других участках фронта, под Мариуполем и Светлодарском, например. То есть, за эти дни отстреляли 10-15 вагонов артиллерийских боеприпасов. Еще раз – за 5 дней. Это уже по истечение третьего года войны.

Отсюда возникает простой вопрос к тем бесполезным международным организациям, которые делают вид того, что они что-то контролируют и изучают. Будь Лугандон в осаде, он загнулся бы еще летом 2014 года. Однако, он и сейчас выстреливает за неделю боеприпасов, сравнимых с арсеналом небольшой европейской страны. Отсюда простой вопрос. На оккупированной территории просто физически не было возможности хранить все то, что отстреляно за эти годы. В свою очередь это означает, что осады там не было и нет, снабжение не прерывалось и не прерывается.

Хорошо, допускаем, что частично, эту сволочь снабжает сама Украина. Мы имеем очень интересного министра топлива и энергетики, который обязательно получит пожизненный срок сразу после того, как у нас начнется настоящая борьба с коррупцией. Наверняка, сядет не только он. Этот господин финансирует террористов, покупая у них уголь. Тут говорить не о чем, это – простая конструкция. Сказки о том, что наши ТЭЦ не могут потреблять другой уголь – никому не интересны. Тот, кто хочет делать – ищет возможности, кто не хочет – находит отговорки. Так что этот господин обязательно уедет за целый букет преступлений, включая финансирование терроризма.

Но боеприпасы мы точно не поставляем. Это значит, что Россия занимается незаконной торговлей оружием и боеприпасами. Другой границы там просто нет. А потому деятелям, выражающим озабоченность по поводу войны в Украине, следует сделать одну простую вещь: обратиться к своим военным экспертам, чтобы те дали им банные по расходу артиллерийских боеприпасов лугандонцами, после чего – вооружиться калькулятором и представить размер хранилища, если допустить, что все это не привозится извне. Когда они поймут, что большую часть Лугандона должен был занимать именно такой склад, то возможно тогда до них дойдет, что именно делает Россия и что она давно выпросила исключения из всех международных организаций, если не более решительных мер.

Тут нет эмоций – простая математика и представление о том, что такое осада. Больше ничего не надо, хотя нет, для этого надо еще немного совести и яйца, чего в Европе уже давно нет.