Сказать, что в совковой армии офицеры пили – ничего не сказать. Со стороны казалось, что это единственная настоящая цель их жизни, чтобы выпивки на столе было больше, чем ее можно употребить. Причем, бухали строевые командиры, штабники и замполиты. Отдельные истории рассказывали про особистов, которые никогда не пьянели – врут. Они просто быстро переходили грань трезвости и комы. Автор лично видел такого деятеля в отключке, со стеклянными глазами. Правда, массовые фестивали употребления магазинной андроповки, сэкономленного связистами “шила” и трофейного шнапса, бывали не часто. Это называлось “мобилизационные учения”. В отличие от тактических учений, никто никуда не стрелял и не показывал маневры. Просто надо было собраться и выдвинуться в район развертывания сборного пункта. Там ставился палаточный городок, завозилось армейское барахлишко и в таком состоянии ждали комиссию, которая оценивала готовность к принятию резервистов. Потом все сворачивалось и увозилось назад.

На такие мероприятия выезжал почти весь офицерский состав штабников и совсем немного солдат срочной службы. Вот именно на таких учениях офицеры массово напивались до чертиков, до положения “риз”. Иногда, в переходный момент от полного упоя к положению выруб, некоторые господа офицеры погружались в мрачную философию и выдавали разные интересные вещи. Понятно, что солдаты не допускались к употреблению, ибо должны были разложить офицеров подле буржуек, ибо – зима и можно просто замерзнуть с перепою. В один из таких моментов, автор услышал некий диалог зампотеха и его водителя. С чего там все началось – неизвестно, ибо услышано было с середины вещания сокровенной мудрости. Похоже на то, что зампотех рассказывал своему шоферу о том, почему техника постоянно ломается. Он пояснил, что все рассчитано на сколько-то времени боя. В частности – весь наш батальон и приданная ему техника. Если мы продержались в бою какое-то время – выполнили боевую задачу. То же самое и о технике, которую в боевых условиях не думали эксплуатировать месяцами и годами. Вот такая концепция.

Теперь – в наши дни. Большая часть техники, а тем более – бронетехники, которая используется в Лугандоне – восстановленная. У нас и у противника имеется огромный резерв железа, оставшийся от чудовищных запасов совка. Противник имеет десятки тысяч танков той или иной степени комплектации. Часть – откровенный металлолом, с которого скрутили уже все, что можно, а часть – можно восстановить, собрав с безнадежных машин узлы и агрегаты и навесив на него что-то новое. Но все прекрасно знают, что двигатели и трансмиссии совковой военной техники – та еще дрянь. Даже новые с завода машины старались сразу перебирать, ибо там привыкли забивать то, что должны бы закручивать, ну и прочие веселости на заводах процветали. Заметим, переборкой движков занимались хозяйственные зампотех, обычно – родом с Украины. У них все более-менее ездило, но не долго. Даже по регламенту, каждый танк, после довольно небольшого пробега, обязательно требует капитального ремонта двигателя. Именно по этой причине тяжелую технику минимально гоняют своим ходом – жрет фантастическое количество топлива и быстро убивает моторесурс. Вот и везут ее железной дорогой и автомобильными платформами.

Захватив Дебальцево, противник получил рокадное сообщение вдоль всей линии соприкосновения. Они могут таскать танки как жд транспортом, так и автомобильным. Это очень важно, ибо свеже-выкрашенные танчики не стали молодцами-удальцами, а продолжают оставаться все тем же 40-летним хламом. Если на них кататься бесцельно, то через месяц ляжет двигатель и надо будет его менять. При развитой логистике и наличие ресурсов это делать не особенно сложно, только даже богатые армии так не делают, Лугандону же это и вовсе не грозит, ибо такова суть российского военторга.

Все это описание сводится к одной простой мысли. Мы точно знаем, что большая часть техники, особенно тяжелой, заходит железной дорогой, со стороны Успенки-Иловайска и со стороны Краснодона. Так же известно, что степной рельеф местности изрезан глубокими каменистыми балками, через которые переброшены автомобильные и железнодорожные мосты. Летом 2014 года вдоль российской границы растянулась группировка наших войск, условно названная “Сектор Д”. Мы помним, как им пришлось уходить оттуда под натиском ВС РФ с территории России. Но позорный командующий сектором просто обязан был позаботиться о том, чтобы отходя, противнику не осталось ни одного целого моста. То же самое с Иловайском и Дебальцево. Просто разрушить полотно дороги – не то. Мосты – тяжело восстанавливать, а если их разрушено много, то уже и бесполезно. Только одно это сузилобі  возможности противника к маневру. Прямо сейчас мы наблюдаем тяжелые бои на юго-восточной окраине Авдеевки только потому, что наши войска взяли под огневой контроль участок трассы Донецк-Горловка.

Полагаю, что упущенная возможность разрушения мостов может быть поправлена силами местных партизан и просто обеспокоенных граждан, находящихся в отпуске и решающих отдельные вопросы в военной области. Это сразу лишит противника маневра и прекратится шастание паровозов и автотралов. Опочленцам придется ездить только на своей бронетехнике, убивая ее на бестолковых переездах. Тогда по свинарникам и коровникам будет стоять куда больше танков, которым уже ничем не помочь. Идет весна, скоро появится зелень и мосты просто обязаны начать саморазрушаться!