По поводу нынешнего впадения в беспамятство руководителя РФ, да и почти всего населения России, мы уже писали не раз. Нынешний приступ агрессии, накрывший 1/7 суши, назвали «гибридной войной» и чем-то совершенно новым в практике ведения войн и в политике России. Все это очень странно читать потому, что совсем недавно происходили события, с которых до последней запятой, списаны все нынешние сценарии.
Базовый принцип, двигающий агрессию, можно свести к формуле «Мы передумали». Это – отличительная черта именно российских агрессивных планов. Если Гитлеровская Германия выписала себе военную доктрину, основанную на расовой теории, то Россия ничего такого не выписывала, но просто решила забыть свои обещания. Гитлер не скрывал своих агрессивных целей. Он их обосновывал и воплощал в жизнь. Россия же просто отказывалась от обязательств, публично и официально взятых на себя.
Поскольку нынешняя Россия уже окончательно превратилась в несколько перекособоченное подобие совка, то корни и примеры ее нынешних действий, стоит искать именно в период правления коммунистов. Напомним, в 1917 году, почти 100 лет назад, случилось сразу два государственных переворота, сотрясших российскую империю. Первый из них произошел в феврале и носил глубинный характер. В этот момент был положен конец самодержавию и были заложены основы государственной машины новой формы. Причем, называть это событие именно революцией, вряд ли имеет смысл. Это скорее эволюция, прошедшая точку невозврата. В любом случае, все прошло без крови и мародерской вакханалии. Это случилось позже, когда к власти пришли другие люди.
В это самое время титан мысли и главный теоретик большевизма находился в теплых и уютных заграницах. К тому времени он выдвинул теорию о том, что масштабная революция может возникнуть исключительно на фоне крупного военного поражения страны. Эти мысли возникли у него после неудачной революции 1905 года, которая вспыхнула аккурат после позорного поражения в Русско-Японской войне. Именно тогда большевики впервые заявили свои претензии на захват власти. Владимир Ильич очень переживал и следил за ходом революционных событий в России. Бывало, узнает о столкновениях рабочих и полиции в Орехово-Зуево, и чуть не подавится баварским пивом и жаренными колбасками, которые подают в мюнхенской пивнухе. Даже во время мощных оргий, тщательно проводимых вождем в парижских борделях, его не покидала мысль о том, как там рабочие? Эти переживания очень растрепали здоровье вождя и если бы не партийная касса, которая давала ему возможность снимать многочисленные стрессы, то кто его знает, стояло ли на 1/6 суши столько памятников дедушке Ленину. Слава Богу, в самые ответственные моменты вождь практически не вылазил из кабаков и не слазил с ненасытных французских и немецких путан. Правда, больше ему нравились француженки. Их он очень ценил.
Потом революция задохнулась и Владимир Ильич почти 10 следующих лет заливал грусть французскими винами и все тем же баварским пивом. Возраст уже ограничивал в употреблении женского полу, но тем не менее, без этого он не мог, а у его спутницы и соратницы от вида лихих походов Володеньки глаза выпучились, как у рака или глубоководной рыбы. Эти глаза видели такое, что нынешняя порнуха просто не сможет передать этого размаха и удальства.
Но потом грянула война, и вождь таки вывел свою теорию о необходимости поражения России, как единственном шансе качнуть революцию в России. Тут надо сделать ремарку. Основатель теории классовой борьбы Карл Маркс, кроме всего прочего, написал свое авторитетное мнение по поводу возможности революции в России. Он ее исключил почти полностью, и не просто исключил, а обосновал выводами из всей предыдущей теории, в смысле – отсутствия развитого рабочего класса, обусловленного зачаточной стадией российской индустрии.
Поскольку Ленин был еще не так знаменит и авторитетен, как это случилось чуть позже, то опровергать Маркса было явно не комильфо, а двигать идею революции именно в России, было необходимо, ибо без такой идеи его перестали бы кормить боевые группы партии, которые добывали деньги путем разбойных налетов. Иосиф Джугашвили (Сталин) как раз был участником одной из таких большевистских гоп-стоп-бригад. Он прекрасно знал, на чьи деньги жирует вождь и внутренне презирал его за это. Короче говоря, Ленину позарез надо было выдать теорию, которая дает возможность выйти на революции путем, не противоречащим классикам коммунизма.
Поскольку Карл Маркс не застал начало Первой Мировой Войны, он никак не мог заложить этот фактор в собственные формулы революционной ситуации. Это сделал Ленин. Он решил, что страна на грани краха будет настолько ослабленной, что достаточно протянуть руки для того, чтобы спелое яблоко само упало, как приз. Теория оказалась довольно заманчивой и достаточно близкой к истине. Настолько близкой, что даже сам Ленин не мог в это поверить. Этот ключевой момент смог оценить и Сталин, потому, обыграв его по-своему, решил нести революцию по миру, на кончиках своих штыков. Он просто упростил ленинский тезис и решил, что нет революции – нет и войны.
Но вот затяжная война зашла в тупик, и ее позиционный характер стал причиной сжигания гигантских объемов ресурсов. Стороны не смогли соблюсти основной принцип, изложенный в трактате «Искусство войны» и влезли в бесконечную кампанию, которая уже по определению убивает любой профит от ее ведения.
Ленин справедливо оценил, что пока дело не дойдет до финальных аккордов побоища, можно спокойно предаться плотским утехам, что он прекрасно и демонстрировал. Короче говоря, события февраля 1917 года стали для Владимира Ильича настолько неожиданными, что когда его вытащили из нумеров очередного борделя и поведали об отречении царя от престола, он долго не мог поверить, и только изрядная доза опохмела привела его во вменяемое состояние и поставила на боевой взвод.