Прежде чем продолжить изложение версии о мистической подоплеке российских событий, сделаю маленькое отступление. Наши российские читатели написали целую кучу негодующих сообщений по поводу статей, касающихся истории. Мы их аккуратно удалили, но осадок остался. То, что сделали с историей в совке и РФ, превзошло все рамки разумного у ушло на просторы маразма. Причем, их версия исторических событий присуща только им самим и никому более. Во всем мире история аля рюс признается бредом сумасшедшего. Причем, текущая версия русской истории, существенно отличается от версии 20-летней давности, а та – от 40-летней, в свою очередь последняя – существенно отличается от 60-летней и т.д. Первым составителем фейковой истории был обрусевший татарин Кара-Мурза, ставший Карамзиным. Его история была настолько далека от реальности, что может восприниматься лишь как художественное произведение или как образец ответственного исполнения высочайшего заказа по сочинительству истории. Потом таких деятелей был легион. Так что мы опираемся на факты и здравый смысл, а там, где факты не покрывают всю теорию, мы честно пишем: “версии”. Если же кого-то смущает именно оккультный аспект изложения, то любая религия и есть канонизированный и кодифицированный оккультизм. Те же самые чудеса и сверхъестественные возможности. Так что – движемся дальше.
Итак, возвращаемся к фигуре Иосифа Сталина, в девичестве – Джугашвили. Еще в юности, будучи семинаристом, Сталин соприкоснулся с начальными понятиями о механизмах, которые приводят в движение машину управления массами. Видимо он разочаровался в такой закостенелой и неповоротливой системе и стал искать более быстрых решений и прямых форм управления. Трудно сказать, почувствовал он сам или почерпнул это от соратников, подобных Бокию, что управление массами требует крови, но достоверно известно, что Сталин не боялся насилия и никогда перед ним не останавливался.
Наверняка он с благоговением наблюдал за тем, как революция делала свои первые кровавые шаги. В этот момент он мог наблюдать в деле теоретиков красного террора Троцкого и Свердлова. Эти люди возводили террор в ранг повседневной необходимости. Причем, применение силы зачастую было не просто чрезмерным, но и совершенно не сопоставимым, с текущими целями. Здесь можно вспомнить возрожденный обряд децимации, когда провинившийся отряд выстраивался на плацу и на глазах у всех расстреливался каждый десятый боец. Или когда в отношении мирных селян применялось химическое оружие. Это было задолго до Саддама Хусейна, который травил курдов. Такие вещи легко укладывались в его сознании, как и призывы практика революции Ульянова-Ленина, который требовал “…вешать, непременно вешать…” зажиточных крестьян для устрашения оставшихся в живых. Причем, делалось это для того, чтобы изъять хлеб, а хлеб выращивают как раз те крестьяне, которые подвергались уничтожению. Здесь было о чем задуматься.
Но Сталин уже тогда был слишком близок к власти, чтобы видеть ее слабость. Тот же Ленин оказался чревоугодником и бабником. Еще будучи в эмиграции, Владимир Ильич, на партийные деньги, неплохо зажигал по немецким и французским кабакам и борделям и даже сожительствовал в Кремле с “соратницей”, выписанной из Франции, Инессой Арманд. Также хорошо было известно, что к столу вождя пролетариата из Европы доставлялись напитки и деликатесы, к которым тот привык на чужбине. А еще Сталин знал, что в Швейцарии Ильич имел несколько пухлых счетов на подставное лицо, которое регулярно пополняло их вывезенными из Москвы бронзулетками. Кстати, последний удар у Ильича случился по причине исчезновения этого доверенного лица вместе со всем содержимым его счетов. То есть, революция и террор были средством для обеспечения себе сытой и богатой жизни. Сталин решил, что так нельзя, ибо это – слабая позиция, ведущая к проигрышу. Как оказалось, он был прав. Большая игра дается только тому, кто стремится к власти ради самой власти.
И вот наступило время бальзамирования Ильича и борьбы за власть. К тому времени загадочно погибли почти все великие теоретики революции и террора, которые по праву должны были перенять эстафету у почившего Ленина. Соперником Сталина остался только Троцкий, за которым стояла созданная им армия. Современники тех событий вообще не видели альтернативы Троцкому, именно поэтому так много троцкистов потом оказалось в лагерях и на расстрельных полигонах. Но все пошло по совершенно невероятному сценарию.
Троцкий был трибуном и мастером открытой драки, Сталин же стал гуру в подковерной борьбе и стратегом ударов из тени. Что было на его стороне и что пряталось в тени, достоверно неизвестно и сейчас, но мы видим, как оно работало. Скорее всего, именно тогда Сталин поставил на кон все, и призвал все, до чего смогли дотянуться его люди, в самых темных и дальних закромах. Об этом – в заключительной части.